В России.
В истории России за последнее время можно выделить, по крайней мере, два периода, когда статусная консистенция была слабой, а мобильность – сильной. После революции 1917 г. ликвидировали сразу несколько классов и множество слоев, от дворян и буржуазии до полицмейстеров и гувернанток. Освободилось множество статусных ячеек, особенно много вакансий оказалось на вершине социальной пирамиды. В 20-30-е годы наблюдалось мощное броуновское движение вверх и вниз: одних разжаловали, ссылали, расстреливали, увольняли, лишали гражданства и т.п., других продвигали, награждали, повышали. Неграмотные крестьяне становились председателями колхозов, а рабочие – директорами и министрами.
Второй период “броунизма” пришелся на конец 80 – начало 90-х годов, когда общество поменяло знак исторического развития и двинулось в обратном направлении – от социализма к капитализму. Хотя на этот раз никого не ссылали и не расстреливали, в социальной структуре появлялись вакансии, создаваемые не распоряжением сверху, а инициативой снизу. При капитализме хорошо живется тем, кто любит рисковать и что-то предпринимать, умеет рассчитывать свою выгоду и никогда не сидит без дела. В эпоху первоначального накопления – а именно таковым было в России указанное время – для обогащения все методы хороши, в том числе и немирные. Организованная преступность и рэкет, коррупция и взяточничество выплеснули на поверхность престижного потребления не единицы, а сотни тысяч, если не миллионы людей. “Новые русские” с бритыми затылками и двумя классами образования, разъезжающие на “мерседесах”,– явление временное. К концу 90-х годов те социальные каналы, через которые они выползали из своих щелей, закрылись. Высший класс, кажется, подобно клопу, уже напился крови. В нем оказалось очень много, по российским меркам, народу, а потому степень вязкости жидкости резко возросла. Кого-то даже периодически отстреливали.
Во второй половине советского периода, примерно с середины 60-х годов, в стране начинается кристаллизация социальной структуры, т.е. ее утрамбовывание, расположение людей по своим полочкам. У наших социологов на сей счет появилась специальная теория – самовоспроизводства социальных слоев: в рабочие шли дети рабочих, интеллигентами становились представители интеллигенции.
Субъективным показателем кристаллизации выступает осознание своего места в системе слоев, общегрупповых взглядов и интересов, а также самоидентификации со своим классом.
Кристаллизация стратификационной лестницы отмечена в Польше в 80-90-е годы. В том и другом случае этот процесс прослеживался на примере среднего класса, хотя, возможно, он затрагивал и другие классы общества.
Данные отечественных исследований раскрывают противоречивый процесс: с одной стороны, наблюдается гомогенизация, а стало быть, и кристаллизация среднего класса, а с другой – усиление гетерогенности средней страты. Видимо, речь надо вести о весьма сложном и неоднозначном процессе, который, во-первых, очень растянут во времени, во-вторых, характеризуется прогрессивными и регрессивными движениями.